Мое имя могло бы звучать иначе:
Мелодичней, чем в этих устах жестоких.
Ты сказала, что нужен романтик-мальчик,
Мой дядя чтоб твердо стоял на почве.
На два фронта, как панда кунг-фу, фигачишь:
Днем — моя ты, его ты — в субботу ночью.
Не звони мне, не то ты опять заплачешь.
Почему, ты мне ответь, ты моя всего на треть?
И доколе мне в огне гореть?
Пошла вон. Да, я сошел с ума.
Вон. Ты все решишь сама.
Имени моего лихом не вспоминай.
Безымянная ты отныне.
Пошла вон. Да, в утренний туман.
Вон. Верь в свой самообман.
Только имени моего лихом не вспоминай.
У него тебя не отниму я.
Мне не больно. Ведь ты мне хранила верность
В эпизодах, дозволенных нам судьбою.
В треугольник закованы мы были как в крепость.
Почему, ты мне ответь, ты была всего на треть?
И доколе мне в огне гореть?
Пошла вон. Да, я сошел с ума.
Вон. Ты все решишь сама.
Имени моего лихом не вспоминай.
Безымянная ты отныне.
Пошла вон. Да, в утренний туман.
Вон. Верь в свой самообман.
Только имени моего лихом не вспоминай.
У него тебя не отниму я.
Пошла вон. Да, я сошел с ума.
Вон. Ты все решишь сама.
Имени моего лихом не вспоминай.
Безымянная ты отныне.
Пошла вон. Да, в утренний туман.
Вон. Верь в свой самообман.
Только имени моего лихом не вспоминай.
У него тебя не отниму я.